Джордж Оруэлл: "Все требует оплаты наличными"

Критиковать нашу цивилизацию за обжорство, сибаризм и праздность стало общим местом. Даже самый большой оптимист способен найти уязвимое место в той системе, в которой нам приходится жизнь. И все не потому, что это очень нужно оптимисту, а потому, что сама система каждодневно указываем нам на свои недостатки.

Художественная сторона критики, впрочем, - это совсем другое дело. Цивилизацию поносили за тотальность («Мы» Замятина, «1984» Оруэлла»), за ее абсурдность («Професс» Кафка, «В ожидании Годо» Беккет), за ее враждебность к культуре («451 градус по Фаренгейту» Брэдбери, «Дон Кихот» Сервантес) и личности («Атлант расправил плечи» Рэнд, «О дивный новый мир» Хаксли). А уж какое количество философов высказывалось за то, чтобы «построить новый мир»!

И ответить она, бедняжка, эта цивилизация, отнюдь не может. Кишка тонка. Из своего рукава она только и может достать единственный здравый аргумент в свою защиту, который в свое время сформулировал французский писатель Вольтер: «Я могу быть не согласным с Вашим мнением, но я готов отдать жизнь за Ваше право высказывать его». Мы в силах сколько угодно бичевать пороки времени, в котором мы живем, крича по-цицероновски «О, времена, о, нравы!», но у нас есть возможность это кричать - и цивилизация дала нам на это право.

Поэтому книги-антиутопии будут выходить всегда. Ну или до тех пор, пока наша цивилизация, подобно античной, не канет в Лету. Мы хотели бы напомнить еще об одной книге-антиутопии - кстати, принадлежащей перу Джорджа Оруэлла, - под названием «Да будет фикус!» Он вышел в 1936 году и разразился критикой - как сказали бы еще совсем недавно, в советские времена, - капиталистического общества, в котором культура превращается в продукт огромного супермаркета. Приведем оттуда отрывок:

Мрачно обозревая стену книг, он все тут ненавидел: продукцию классиков и модернистов, умников и пошлых болванов, остряков и тупиц. Один вид бесконечной книжной массы напоминал о собственном бесплодии. Стоишь здесь, вроде бы тоже «писатель», а «писать»-то не выходит. Чего там опубликоваться – сотворить ничего не можешь, почти ничего. Любая чушь на стеллажах, по крайней мере, существует, как никак сляпана, даже дипинги и дэллы ежегодно выдают на-гора килограммы своей писанины. Но гаже всех издания «по культуре», ленивая жвачка сытых кембриджских скотов, именно тот жанр критики или эссе, где сам Гордон мог бы работать, будь он побогаче. Деньги и культура! В такой стране как Англия «культурный мир» для бедняка не более доступен, чем Клуб кавалергардов. С инстинктом, побуждающим шатать ноющий зуб, он вытащил увесистый кирпич – «Некоторые аспекты Итальянского барокко», открыл, прочел абзац и, содрогнувшись от омерзения и зависти, пихнул книгу обратно. Что за всезнайство! Что за гнусный менторский тон! И сколько стоит достичь столь изящной учености? В конце концов, на чем все это кроме денег? На деньгах дорогая порядочная школа, среда влиятельных друзей, досуг, покой высоких размышлений, поездки по Италии. Деньгами книги и пишутся, и выпускаются, и продаются. Господи, не надо благодати – подкинь деньжат, Отец небесный!

Он позвякал монетами в кармане. Скоро тридцать и ничего не сделано; один тощий как блинчик сборник стихов. И уже два года блужданий в лабиринтах задуманной большой поэмы, которая нисколько не продвигается и, как порой ясно мелькает, никогда не продвинется. Нет денег, просто-напросто нет денег, твердил Гордон привычное заклинание. Все из-за денег, все! Напишешь хоть стишок, когда колотит из-за пустого кошелька? Мысль, вдохновение, энергия, стиль, обаяние – все требует оплаты наличными.

Тем не менее, обозрение полок принесло и некое утешение. Столько писаний намертво потухших, убранных с глаз долой. У всех нас одна судьба. Memento mori. И тебе, и мне, и чванным молодчикам из Кембриджа забвение (хотя для этих подлецов финиш чуть отодвинут).

#статьи